Дэвид Герролд - Дело человека [Дело для настоящих мужчин]
Чоппер накренился и солнце сверкнуло в глаза, оставив сияющий послеобраз. Я положил руку на глаза, закрыл их и наблюдал пульсирующий шарик химической активности на своей сетчатке. Вначале он был белый и желтый, потом алый, и выглядел как звезда — я Решил, что это Хторр и хотел взорвать его. Немного погодя он начал становиться голубым и истаял, оставив только память о себе и еще одну дюжину вопросов о возможном происхождении инвазии хторров. Колючки подозрений кололи меня. Более, чем раньше, я хотел вернуться к терминалу.
Чоппер снова накренился и я понял, что мы подходим к Денверу. И майор Тирелли готова продемонстрировать нам прием «стой и падай».
Она провела нас прямо над Скалами, не заботясь о глиссаде снижения, а теперь, когда мы были над городом, для глиссады уже не осталось пространства, по крайней мере без долгого кружения над Восточным Колорадо, для сброса десяти километров высоты. Поэтому взамен она включила винты, отключила реактивные моторы и заставила нас падать. Эта техника была развита десятью годами раньше, но никогда не применялась; армия хотела иметь способ быстро протолкнуть людей и снаряжение над вражеской территорией, не снижаясь настолько, чтобы быть в пределах досягаемости его переносных ракет земля-воздух. Это была еще одна вещь, за которую следовало благодарить пакистанскую войну. Даже если нервы выдерживали такое приземление, желудок нет.
— Вау, — задохнулся Тед, когда понял, что она делает. Мы падали несколько десятилетий, хотя мои часы утверждали, что прошло лишь две с половиной минуты. — Либо она по-настоящему горячая штучка, либо кто-то страстно торопится нас увидеть.
— И то, и другое, — отозвалась она спереди. Она все слышала по внутреннему автомонитору.
Тед выглядел пораженным, он не догадывался, что она может слышать нас.
Она включила радио, предупредить, что мы садимся. — Стентон, это Тирелли. Очистите площадку — у меня срочный груз, и я сяду прямо, где обещала.
Мужской голос отозвался немедленно: — Отказано, Тирелли. Твой приоритет увеличен вдвое. Им нужен чоппер для какой-то медной каски. Отворачивай и падай возле Лоури. Грузовик ждет тебя на севере ноль-шесть.
— О, черт, — сказала она. Потом начала включать двигатели, зажигая короткие выхлопы пламени, чтобы повернуть нас и замедлить снижение. Замедление было боковым. И неровным.
— Кстати, — добавило радио. — Отметь свой автомонитор для проверки. Мы потеряли несколько замеров расстояния прямо перед тем, как ты включилась.
— Нет, это я. Переключалась на внутреннюю.
— Черт побери, Лиз! Это не позволяется делать в воздухе.
— Расслабься, Джекки. Я была на твоем экране. Я слышала сигнал. Тебе не нужна была телеметрия или инерциальная проба. И я торопилась.
— Лиз, эта система работает для твоей безопасности…
— Верно. И оправдывает каждый цент. — Она улыбнулась. — Я не могу больше говорить, Джейк. Я должна уронить эту штуку. — Она выключила голосовую связь. Автомонитор продолжал мигать.
— Э-э, — сказал я, — похоже, я не понимаю…
— Ты прав, — оборвала она. — Не понимаешь. — Не отрывая глаз от управления она объяснила: — Моя отговорка — чепуха. На самом деле я отключила контрольные мониторы. Не хочу, чтобы он узнал, что я не использую шумоподавление — это забирает слишком много мощности двигателей.
— О, — сказал я. — А что же люди, живущие внизу?
— Я пытаюсь не думать о них, — сказала она. Потом добавила: — Ты предпочитаешь быть пятном красного желе на площадке — или хоть и неотесанным, но одним куском?
— Намек понял. — Я замолчал — Кроме того, — продолжала она, — любой, кто живет так близко к аэропорту, заслуживает этого — особенно теперь, когда полгорода пустует. — Чоппер попал в боковой ветер и мы соскользнули в сторону. На мгновение Мне показалось, что она просчиталась и мы не попадем на площадку, но она совсем не поправила снижение. Потом я увидел грузовик и понял, что она предусмотрела даже ветер. Нас сдувало по направлению к месту посадки.
Мгновением позже мы легко коснулись земли. Это было последней легкой вещью в Денвере. Прежде чем реактивные моторы заныли на остановку, рампа хлопнулась на место и дверь широко распахнулась.
Она вышла наружу со вздохом сжатого воздуха и скользнула в сторону. Почти немедленно майор с орлиным носом, красным лицом и глазами-бусинками закашлял в кабине: — Все в порядке, Лиз, где…
И тут он увидел меня и Теда. — Кто вы?, — потребовал он. — Он не стал ждать ответа, а набросился на майора Тирелли: — Черт побери, Лиз, не разрешается быть любому тупоголовому в этом полете. — Он носил наушники Сони с подключенным микрофоном. — Задержитесь на минутку, — сказал он в него.
— Мы не тупоголовые, — сказал Тед.
Он мигал на нас с досадою.
Тед толкнул меня: — Покажи ему приказы.
— Приказы? Какие приказы? — В микрофон: — Ждите. Я думаю, это накладка.
Я достал документы из кармана куртки и передал ему. Он нетерпеливо взял их и пробежал с растущей хмуростью. Позади нас двое рядовых среднего возраста, очевидно выбранных для переноски клеток с образцами, рассматривали нас с обычной смесью любопытства и скуки.
— Что за черт, — пробормотал он. — Поганая неприятность. Кто есть кто?
— Я — Маккарти, это — Джексон.
— Верно. Маккарти. Я запомню вас. — Он вернул приказы. — Окей, хватайте ваши клетки и тащите к тому крейсеру. — Он повернулся и вынырнул наружу. — Вы двое — свободны. Они прислали своих носильщиков. — У него был весь шарм сверлильного станка.
Тед и я переглянулись, пожали плечами и пошли к коробкам. Майор Тирелли закончила отключение двигателей, заперла консоль и протиснулась за нами к двери.
Когда мы топали за ней по рампе, я заметил, что двое рядовых расположились в офицерских креслах грузового автобуса, оставив места обслуги нам. Майор — я уже невзлюбил его — стоял под навесом, разговаривая с кем-то невидимым: — Да, это должно быть оно… Хорошо, найди место, где они будут спать, пока мы не поймем, что делать с ними — мне все равно, где… Что? Не знаю. Выглядят похоже. Подожди, я гляну для верности. — Он сердито осмотрел нас. — Вы не гомики, ребята?
— О, милочка!, — стал извиваться Тед. — Когда же вы научитесь? Правильное слово — голубые! Учат чему-нибудь в знаменитых восточных школах? — Прежде чем я отреагировал или отстранился, Тед взял меня под руку. — Джимми, у нас много работы по воспитанию здесь сознательности.
— Тед! — Я вырвался и гневно уставился на него.
— Да, так и есть, — говорил майор. — Расположи их где-нибудь подальше. Не дадим нашим друзьям из четвертого мира еще немного аргументов… Правильно. Отбой. — Он глянул на двух рядовых. — Двигайте! Устройте комнату для майора Тирелли! — Нам, все так же сердито: — Спрячьте это сзади! Вам придется заползти туда же, впереди мало места. — Он устроился рядом с равнодушным водителем.
Я вскарабкался за Тедом и попытался устроиться поудобнее. Ха! Этот автобус не проектировался для комфорта. Должно быть существуют армейские правила против удобства. Мы попрыгали по полю к далекому зданию.
— Что такое? — зашипел я на Теда.
Тед, улыбаясь, пожал плечами: — Не знаю. Сейчас выглядит неплохой идеей — Не для меня!
Тед наклонился и нежно похлопал мою руку. Я уставился на него. Он сказал: — Джимбо, оглянись вокруг. Прекрасный день. Мы снова в цивилизации! Даже армия не может это испортить!
— Я не гомик!
— Я знаю, дорогой, но майор ищет повода невзлюбить тебя и я не хочу его разочаровывать. Вау! Погляди на это небо! Добро пожаловать в Денвер!
16
Нашей первой остановкой была Секция Образцов, ET-3. Тед и я толкали тележку по длинному, пахнущему дезинфекцией коридору секции, в то время как майор Яркие Глазки и его почетный эскорт следовали за нами, смотря сердито.
В одном месте мы миновали тяжелую стальную дверь с пугающей надписью:
Изучение живых хторров Только допущенный персонал
Проходя мимо, я вытягивал шею, надеясь заглянуть сквозь окошечко в двери, но ничего не было видно. А майор Пустоголов за мои старания удостоил меня грозным взглядом.
Мы прошли весь путь до конца коридора через пару двойных дверей с надписью «Надзиратель». Персона на службе в секции неожиданно оказалась маленькой невоенной старой леди, которая всматривалась в нас поверх очков в тонкой оправе. — Ну, привет! — Она мерцательно-сладко улыбнулась. — Что вы принесли мне сегодня? Она взяла у майора папочку и уставилась в нее, улыбаясь и помаргивая. — У-гу, да… да, очень хорошо. — У нее были розовые щеки и блестящие седые волосы, собранные на макушке. Не ней был белый лабораторный халат, но на шее он был распахнут и я видел воротничок зеленого платья с голубыми цветами. Карточка с именем гласила: «М. Партридж, д. ф.» — Тысяченожки, да… у-гу, яйца… у-гу, соскобы стен… — Она провела пальцем до конца списка, тщательно укладывая каждую страничку в папку. — А это что? Пурпурный Колеус? Чья это классификация?
